Гамова: Теперь зовут меня по имени и отчеству...

Она стала MVP на чемпионате мира в Японии и лучшей спортсменкой страны в ноябре по итогам опроса болельщиков на телеканале «Россия 2».

В Казани звезда Гамовой отражается не везде. На пешеходной улице Баумана (местном Арбате) вперемешку с татарскими княжнами и изображениями глав государств в тюбетейках выложены значки с портретами игроков «Ак Барса» и «Рубина», но… ни одной Гамовой. Впрочем, я не думаю, что Катю это беспокоит. От своей славы она, по-моему, давно и сильно устала. Доходит до того, что у пожилых людей, подходящих к ней на улице с букетами, от волнения дрожат руки.

«Клянусь, я сам это видел, своими глазами!», – Андрей Лебедев, начальник команды «Динамо-Казань», за которое с нынешнего сезона играет лучшая волейболистка мира, встретил меня на припорошенном первым снежком перроне и повез на своей машине в тренировочный зал. Я пыталась разглядеть сквозь подмороженное стекло чудные минареты, но метель набросила на них свою импрессионистскую вуаль.

БУКЕТ ИЗ ДРОЖАЩИХ РУК

Так что Казани, приехав туда в первый раз в жизни, я толком так и не увидела. Но, как оказалось, харизматичной древней Казани, ее Кремля и Петропавловского собора, ее легенд о ханских сокровищах, которые со времен Ивана Грозного все еще покоятся, как говорят, на дне озера Кабан, толком не успела узнать и сама Гамова.

«Катя до сегодняшнего дня была здесь от силы часов шесть, – рассказывает мне Лебедев. – Квартиру для нее мы выбирали. Нашли два варианта, показали, на одном из них Гамова остановилась. Времени на прогулки и просто для самой себя у нее пока нет. Встречи «в верхах», «протокольные поездки», интервью, автографы, автографы... К слову, первый автограф в Казани Катя дала мне».

– Вы же бывший тренер! Ну и ну! Тренер – собиратель автографов. Это что-то новенькое.

…Интересно, у магии ее имени есть хоть какие-то разумные пределы и границы? Гамова может отослать половину самолета «в сад», предлагая желающим с ней сфотографироваться: «Приходите на матчи чемпионата России, там и сфотографируемся!». И не найдется среди этой половины авиарейса ни одного, кто ей бы этого не простил. Потому что за ее строгим отказом стоит не поза, не дешевый гламурный ход по набиванию себе цены, а чистая правда. И искренность. Она действительно хочет, чтобы ходили. На матчи женского волейбольного чемпионата России. И лучше – не ради того, чтобы с ней там сфотографироваться…

– Я для дочери автограф попросил! – отчаянно протестует Андрей Лебедев. – У меня дочь играет за вторую команду!

– А у кого тут при виде Кати руки задрожали, как вы рассказывали? Неужели у руководства?

– Да нет, конечно! – от души веселится мой спутник. – Это мы девочек отвезли в ресторанчик на улице Баумана пообедать. Выходим, рассаживаемся по машинам… Все девочки сели в одну машину, а Катю посадили в другую. Она пристегивается на переднем сиденье, стекло опущено… Подходит мужчина. «Вы Катя?» – «Катя» – «Гамова?» – «Да». – «Это вам». Букет цветов через окно протягивает. А у самого руки прямо ходуном ходят… И ладно бы мальчик молоденький. Седой уже был человек, в летах…

…Мне хочется спросить у Лебедева… По-простому, как в фильме «Брат»:

– В чем ее сила?

– В психологии.

– Почему Катя говорит, что она не лидер по натуре?

– Из скромности, естественно. Другого объяснения не вижу. Как же не лидер, если восемь мячей в пятом сете финального матча на чемпионате мира заколотила?! Вы извините, но «не лидер» на такое не способен!

УБИТЬ. СКВОЗЬ СЕТКУ. ВЗГЛЯДОМ

Положив на подлокотник кресла перчатки, жду с тренировки Гамову, смотрю фильм о Мордюковой. О том, как Нонна Викторовна настолько вживалась в роль, что сестра после съемок увозила ее на две недели куда-нибудь в глушь, где актриса приходила в себя, почти не вставая с постели. И думаю о том, что Кате, так же отдавшей в финале чемпионата мира четверть, если не половину жизни, совсем не дали отдохнуть…

Наконец она выходит. Высокая, со своим неповторимым курносым носом, который ничуть ее не портит, он просто часть ее особенного образа, с хлестким взглядом прямо в глаза.

Какие вопросы ей не стоит задавать? О личной жизни, ибо «на то она и личная, чтобы не распространяться о ней на каждом углу». «Что сказал на приеме в Кремле президент да что я чувствовала после победы, об этом спрашивает каждый – и это невыносимо!» Да и, пожалуй, какие у нее любимые цветы, я не буду спрашивать тоже. Хотя на этот вопрос она отвечает оригинально: «Герберы. А вы думали, я скажу: розы?».

Но вот не спрашивать ее о финале, о финале с бразильянками на чемпионате мира, где Гамова со своими 35 очками и феноменальной игрой воздвигла себе и нашей родине «памятник нерукотворный», я не подписывалась…

– Катя, так кричала все-таки бразильянка Шейла по-русски «Бабы, сдавайса!»?

– Это бред полный. И я уже об этом говорила. Такого быть априори не могло и не может! Зачем им учить русский язык? Шейла – профессионалка. Заниматься такими низкими делами она бы вряд ли стала.

– Но как вариант неожиданной психологической атаки?

– Именно эти слова?! В нашем мире, когда играют сборные такого высокого уровня, есть другие методы. Кричать на русском языке «Бабы, сдавайся!»… Ну и что это даст?!

– Это услышал один из наших читателей, который смотрел трансляцию, не заглушенную комментарием.

– У него, возможно, что-то случилось со слухом в тот момент.

– Вы сказали, есть другие методы психологической атаки. А какие, например?

– Посмотреть сквозь сетку очень жестко. Жесты есть специальные, которыми можно оказать моральное давление, и соперник их «читает» без перевода.

– Что за жесты?

– Это наш секретный, профессиональный язык. Но, уверяю вас, средний палец у нас никто не показывает – все-таки судьи рядом, они следят за этим.

– Посмотрите на меня «убивающим» взглядом.

– Это по заказу не получится! (Смеется.) Да и решающая роль, как вы понимаете, принадлежит не взглядам, а игре.

– Бразильянки нашу сборную, говорят, ненавидят. Это такое слепое, однозначное чувство, без оттенков? Во время Первой мировой французские летчики специально, рискуя жизнью, кружили над вражескими позициями, чтобы сбросить одному из немецких асов венок с надписью: «Другу и… врагу». Вам не кажется, что из нашего мира уходят глубина… и благородство?

– У нас с бразильянками – давняя война. Неоткуда в ней взяться ни оттенкам, ни глубине, ни благородству. На ответственных этапах мы их не раз вышибали. За что им любить нас, сами подумайте?! Мы точно так же не любим любого соперника, который хочет отнять у нас победу. Это нормально в отношениях между командами. С кем-то, впрочем, у нас взаимная симпатия. Ну а с кем-то – стойкая антипатия. Бразилия относится к командам, которым мы откровенно не симпатизируем.

– За пределами площадки это как-то выражается?

– Мы не замечаем друг друга. Яркого негатива нет. Молча проходишь мимо, и все. У нас не принято здороваться со всеми, чье лицо тебе элементарно знакомо. Я могу поздороваться и поговорить с девочкой из другой команды, если мы лично где-то пересекались. Например, в казанском «Динамо» будет играть Джордан Ларсон из сборной США. Я ее не видела еще (Ларсон должна была прилететь вечером. – Прим. ред.). Но, если мы начнем общаться, а затем встретимся на уровне сборной, то, естественно, поприветствуем друг друга, пообщаемся.

– Так, как вы играли в финале, за себя играть невозможно. Так не играют для себя. Из какой искры разгорелось это сумасшедшее вдохновение?

– Я просто играла. Но, конечно, заряд был. Я играла так, чтобы диких бразильских плясок после матча не видеть. Я знаю, к чему нужно готовиться, если мы вдруг проиграем! К какому светопреставлению. Поверьте, это серьезная мотивация!

ВЕЖЛИВЫЙ БОЙКОТ

– Я почему-то была уверена, что после чемпионата мира к вам обязательно пристанет прозвище Екатерина Великая. Такое уже ставшее каноническим спортивное клише. Александра Могильного звали Александр Великий, Мостового – Царь. А вы, кажется, остались при своей старой кличке Гам.

– Гамом меня называют только в команде. А чтобы другие, те, которые вне спорта… Я даже помыслить не могу, чтобы кто-то из них ко мне так обратился. И настоятельно советую этого не делать! Гам – это рабочий момент. Иногда это незаменимо, когда нужно быстро и кратко что-то до меня донести на площадке. Хотя в последнее время, кстати, Маша Борисенко стала говорить «Екатерина Александровна».

– Ого! Даже грустно как-то. «Теперь зовут меня по имени и отчеству, не поворотишь реку прожитого вспять…»

– На самом деле она ко всем так обращается.

– Что это с ней?

– Не знаю, я не спрашивала. Ну если Маше так хочется, то пусть… Намека на возраст я тут не вижу. Либеро Катю Кабешову она зовет «Екатерина Вадимовна».

– Так выкладываться, как в финале чемпионата мира в Японии, в каждом матче невозможно. Бывает такое, что вы сознательно себя бережете?

– Как это?

– Обыкновенно. Прислушиваетесь к своим ощущениям. И понимаете, что сегодня не можете играть в полную силу.

– Могу не могу, но надо. Как можно себя беречь?! От моей результативности зависит общий результат! Это как оркестр: выпадает скрипка – и тяжело становится всем остальным! У меня язык не повернется сказать: «Я поберегу себя, а вы за меня поработайте!»

– Сильному человеку, который не привык себя жалеть, иной раз не хватает элементарного сочувствия. В том числе и со стороны близких людей.

– Я не случайно называю своих близких людей близкими. Они понимают, что со мной происходит даже по выражению моего лица. И объяснять ничего не нужно, это лишнее.

– После чемпионата мира Николай Карполь вас поздравил через третьи руки. Вы с ним здороваетесь, но не разговариваете. И это тянется немало лет. Вам не хочется наконец прервать этот «вежливый бойкот»?

– Ну, послушайте, я ушла из «Уралочки» с большим скандалом, с расторжением контракта через суд! И где-то я могу его понять. Когда игрок открыто выступает против тренера, то обида в ответ – естественная реакция. Вряд ли он станет подходить и гладить по головке. И уж тем более лично мне звонить и поздравлять с победой на чемпионате мира! Я бы на его месте тоже не звонила. Против Николая Карполя лично я ничего не имела. Мы сохранили уважение друг к другу. Но мне нужна была свобода. Меня не устраивал контракт, заключенный на десять лет. Я не ругалась ни с кем. И уж тем более с Карполем. Я отстаивала свою позицию. И отстояла ее.

– Свобода в каком смысле?

– Не физическая свобода, а свобода выбора! Я хочу – играю здесь, а хочу – в другом клубе. Но решать, где я хочу и буду играть, должна только я. И мной не может единолично распоряжаться тренер, отдавая меня куда-то в аренду по своему усмотрению, и так далее…

– Хорошо, только это дела давно минувших дней. Нельзя же всю жизнь не разговаривать.

– Если вы хотите узнать, не записано ли у меня в органайзере «Помириться с Карполем», то признаюсь как на духу: такой записи там нет!

– А как у вас в принципе с темой прощения? Существует на земле такой человек, которому вы не позвоните ни при каких обстоятельствах?

– Нет. Такого человека не существует. Жизнь складывается по-разному. Как правило, я не то чтобы прощаю или не прощаю… Я стараюсь забыть. И человека, который причинил мне зло. И наши отношения. И саму ситуацию.

БРИЛЛИАНТЫ И ПОКЛОННИКИ

– В Интернете открыто множество форумов, посвященных вам. Известно, что вы туда иногда заглядываете, читаете посвященные вам стихи вроде: «Позволь припасть к твоим стопам» – и прочее. Но не отвечаете. Неужели никто ни разу вас не зацепил так, что захотелось бы ответить?

– Давайте начистоту: это посторонние мне люди! Они относятся ко мне, как к известной персоне, волейболистке. Но они не знают меня, а значит, не готовы воспринимать просто как девушку, как человека, какой знают меня мои близкие и друзья. Я стараюсь ограждать себя от этого. Я читаю, когда попадается что-то интересное. Но на этом все заканчивается. Вы верите в новые дружбы после тридцати? Верите в то, что в таком возрасте могут появиться люди, которым ты сможешь доверять?

– Вполне. Я считаю, что человеческая душа – безупречный инструмент, идеально точно отделяющий истинное от ложного. Может быть, не сразу. Иногда должно пройти время. Много времени. Но это обязательно происходит.

– А у меня своя правда. И она заключается в том, что мне этого не нужно! Я прочитала форум – и спасибо большое. Мне хватает того, что у меня есть. У меня есть друзья, которые не относятся к миру спорта, которые появились в моей жизни много лет назад, но их очень мало. В основном рядом со мной находятся те, с кем я играю, мои родственники. Мне этого достаточно!

– Периодически вам присылают драгоценности с прикрепленными визитками. Вы звоните и требуете забрать обратно. Вам представляется, что таким образом вас пытаются купить, и вам это видится оскорбительным?

– Удивительно живучая газетная утка! А был-то всего один случай. Но его раздули и превратили чуть ли не в постоянное явление. Что шлют мне, значит, бриллианты кучами и машины с гаражами, а я с курьером их возвращаю да возвращаю! Случай был. Один. Давно. И без прикрепленных визиток, потому что украшение прислал мой знакомый, визитка была не нужна, я знала, от кого это и зачем. Он хотел со мной личных отношений. И подарок не передал мне только потому, что приехал и не застал меня дома. Я действительно позвонила ему. Мы объяснились. Я предложила остаться друзьями, оговорив, что другие отношения между нами невозможны.

– Любите ли вы Достоевского? Там тоже был эпизод с подвесками на дом. Настасье Филипповне от Парфена Рогожина. Почему-то вспомнила об этом, пока вы отвечали на мой вопрос. Мне еще кажется, вы могли бы, как Настасья Филипповна, сжечь в печи сверток со ста тысячами.

– Достоевского со мной обсуждать бессмысленно. Не мой писатель. Я честно пыталась читать «Преступление и наказание». Но мне очень тяжело давалось. Мне не нравится, какой смысл себя заставлять? А вот Акунина я очень люблю. Все о Фандорине перечитала запоем. Точно так же запоем прочитала «Дети Арбата». Сейчас у меня какое-то затишье. Я жду новой волны.

– О вас говорят: «Она своеобразная».

– Да ладно, по-моему, совершенно обыкновенная. О моем своеобразии нужно спросить у тех, кто так обо мне говорит. Им лучше знать, в чем оно выражается. Но я его не ощущаю.

– Талант – это всегда неповторимый отпечаток.

– У меня те же проблемы, что и у многих других людей. Просто есть какое-то приложение ко мне. В виде таланта. Но вот именно что приложение!

– Талант – бремя или дар?

– Никогда не думала об этом! Но какое же это бремя, если я получаю столько удовольствия?

– Вы можете предположить, как сложилась бы ваша жизнь, если бы у вас не было этого таланта?

– Нет. Пожалуй, не могу.

– Мы много общались с Павлом Буре, он так и не смог мне объяснить природу своего таланта. Говорил, что для него самого это загадка. Почему иногда он откатывался в угол площадки, хотя по логике вещей шайба там оказаться никак не могла, но совершенно невероятным образом она часто оказывалась именно там.

– Ну, это не что иное, как сильно развитая интуиция. У меня все иначе. Я принимаю решения аналитически. У меня в волейболе настолько большой опыт, что я могу предсказать развитие каких-то событий по их первым признакам и реагирую адекватно. Я сразу понимаю, почему у меня получилось что-то или почему не получилось. Мой мозг выдает объяснение в доли секунды, вплоть до того, что нужно сделать в следующий момент, чтобы все-таки получилось!

– А разве не бывает такого, что эмоции захлестывают и собой уже не владеешь?

– Со мной не бывает. Хотя волнуюсь я перед каждой игрой, и это хорошо, волнение обостряет чувства. Без волнения играть невозможно, но оно должно уйти с началом матча и ни в коем случае не должно мешать играть и уж тем более мешать думать!

– Волнуетесь вы перед каждой игрой одинаково?

– Перед финальным матчем с бразильянками на чемпионате мира Люба Соколова вдруг сказала в раздевалке: «Мы выиграем!».

Предчувствия ее не обманули. А у меня не было предчувствий. И говорить ничего не хотелось. Хотелось только, чтоб поскорее все началось. Но во время самого финального матча меня ни разу не оставило чувство уверенности и спокойствия, какого-то тайного знания, что, как бы ни складывались конкретно эта партия и этот ее отрезок, мы все равно выиграем.

– Вы однажды сказали, что готовы все свои медали отдать за олимпийское золото. Все еще готовы?

– Да.

– Великая волейболистка Инна Рыскаль по прозвищу Каспийская гроза играла на четырех Олимпиадах, стала двукратной олимпийской чемпионкой. Олимпиада в Лондоне для вас тоже станет четвертой. Что-то может заставить вас уйти раньше?

– Раньше?! Это невозможно. Только тяжелая травма может заставить меня уйти. Больше ничего.

Беседовала Инесса РАССКАЗОВА